Я сюда вернулась, словно прилетела из одной вселенной в другую. Это так странно. Сконцентрировавшись, с трудом, вспомнила пароль. Он тут у меня какой-то особенный, теперь-то везде у меня одно и то же.
Не знаю, чего я вдруг вспомнила про дневник. Может, потому что сижу дома и ностальгирую? Ну, может.
Мне кажется, что раньше я была другим человеком. А может, трансформация проходит незаметно? В общем, отчего-то мне кажется, что какие-то свои лучшие качества я уже потеряла. А вернуть их не то чтобы невозможно, это как забыть зонтик в автобусе: жалко, но уже не вернуть, надо новый искать, это проще.
Я, наверное, еще поняла, что по большому счету мне ни до кого нет дела. В смысле, на САМОМ ДЕЛЕ. Раньше мне казалось, что можно любить так много людей, дорожить ими, а в итоге все, что нам остается, на что хватает сил, это хотя бы любить себя. А когда уже и на это не хватает сил, то начинается саморазрушение. Ладно, это я уже про алкоголизм и недавние события. Я придумала фразу, которая теперь всегда у меня в голове вертится, но глупо произносится вслух: взрослым становишься, когда начинаешь решать проблемы родителей. Я пока ничьи проблемы не решала, но вот Коле и Саше прибавилось забот с их родителями. В самом деле, такая глупая ситуация... Даже если напишу о ней, то вряд ли смогу разобраться. У папы болят ноги, он пьет, много пьет, все подряд пьет. В Колин день рождения мы приходим посидеть с родителями за столом, а там он. В полном неадеквате. И ладно бы он сидел или лежал где-нибудь, так он пошел тихонько за мамой (при том, что полчаса назад еле до дивана дополз, цепляясь за стены), пришел на кухню и двинут ей в лицо. Ну вот и что это? Потом пошло нытье про то, как он ее ненавидит, а детей всех любит, и прочее.. Потом уже и детей посылал. Закончилось все это дело тем, что мама ночевала у нас, а на следующий день папа допил оставшиеся спиртосодержащие жидкости и накинул сверху уксуса, который взял у соседки. Увезли в реанимацию, потому что ныл, что не хочет жить и ему плохо, отделался ожогом горла.
В общем, трудно описать, как мне стал противен этот человек. Но это не моя ответственность, не мне с ним жить... А маме Кохиной. И им решать теперь все эти споры, драки, им ехать ночью с ним в больницу и сидеть там до 4 утра. У меня же - сильнейшее желание отвернуться и закрыть глаза, заткнуть уши, не видеть и не знать ничего об этой жизни. Эта жизнь других людей, на которую я смотрю, словно заглядывая в пропасть, отшатываюсь от нее с ужасом. Как они к такому пришли? Как можно мучать себя столько лет, жить и спать рядом с человеком, которого ненавидишь?
Мне кажется, Коха из-за этого стал мне еще ближе и еще роднее, я даже не знаю пределов, которые могут описать мои чувства к нему. И когда совсем рядом, так близко, происходят подобные ужасы и нелюбовь, то мне страшно и я хочу спрятаться и никогда этого не знать.